Помимо вышеназванных функциональных стилей объектами языкового пародирования могут быть также те или иные диалекты русского языка (например, еврейский, грузинский и т.п.), а также другие языки - как близкородственные (чаще всего пародируется украинский) , так и иностранные. Подобное языковое пародирование всегда тесно связано со стилистическим: обычно в таких анекдотах стилистическая окраска имеет функциональное значение.
Синтаксическая организация большинства анекдотов соответствует разговорному стилю. Элементы этого уровня редко становятся предметом пародии, как, например, деепричастные и причастные обороты, в принципе не свойственные разговорной речи:
Здесь причастный оборот входит в повторяющуюся устойчивую формулу "черный-черный еврейский пиратский корабль, плывущий по черному-черному морю", причем рассказчик старается повторять ее как можно чаще, нарочито растягивая рассказ. Такое намеренное напряжение эффекта ожидания сближает подобные анекдоты с "антистрашилками" (кстати, сами дети иногда называют страшилки "страшными анекдотами"). Наличие подобных сложных синтаксических конструкций свидетельствует о пародичности анекдота: в данном случае объектом пародирования является жанр страшилки.
Как отмечалось в I главе, пародирование стиля может обуславливать структурную организацию текстов - в частности, "пластиковых" анекдотов. Большинство анекдотов о Штирлице синаксически построены по правилам литературно-художественного стиля. В таких анекдотах преобладают предложения, осложненные причастными или деепричастными оборотами, косвенной речью (чаще всего в значении "подумал"), различными обстоятельствами. При этом содержание их, как правило, нелепо, абсурдно (см. № 66*).
Анекдоты могут пародировать синтаксические особенности разговорного стиля. Наиболее ярко такое пародирование проявляется в "абстрактных" анекдотах. Синтаксическая организация их - чисто разговорная: простые и неполные предложения, диалоги, лексические повторы, вопросы и восклицания и т.д. Однако содержание этих текстов алогично, абсурдно. По сути, эти анекдоты пародируют нашу повседневную обыденную речь и вполне соответствуют определению пародии, данному В.Я. Проппом (см. Введение):
Буквальное толкование синтаксических клише разговорного языка, включающих, например, неполные предложения, также пародийно: устойчивые выражения, оторванные от привычного подтекста, приобретают иное значение:
Василь Иваныч, картошка - вся.
Характерной пародической чертой многих анекдотов являются диалектные синтаксические конструкции, они могут становиться и предметом пародии, например:
Чем отличается русская кошка от армянской?
Пародирование разговорного синтаксиса в анекдотах заслуживает более тщательного анализа и может стать темой отдельного исследования.
В анекдотах пародируются всевозможные стилистические языковые клише: научные ("операция", "масса" и т.п.), публицистические ( "рыночная экономика", "к вашим услугам" и т.п.), официально-деловая лексика ("группа товарищей", "гражданин" и т.п.)
Многие анекдоты обыгрывают полисемантичность стилистически нейтральных слов:
Штирлиц шел по улице. Вдруг Штирлиц поднял глаза...Это были глаза профессора Плейшнера.
Ты, говорят, в комсомол вступил?
Слова и выражения, употребляемые в переносном значении ("вступить", "поднять глаза", "за тобой" и т.п.), анекдот помещает в такой контекст, в котором они понимаются буквально, в прямом смысле. На подобном обыгрывании фразеологизма основан, например, традиционный сюжет о мужике и черте:
Анекдоты могут высмеивать употребление диалектной и иноязычной лексики:
На перекрестке к милиционеру подходит человек
См. также примеры №№ 67* - 70*), использующие диалектизмы и заимствования ("мабуть", "из чого", "тунза", "огненная вода", "сациви" и т.д.), вплоть до смешения русских и иноязычных слов с искажением синтаксиса (№ 71*).
Чаще всего диалектная лексика используется в речевых характеристиках персонажей. Обычно она контрастирует с нейтральным стилем повествования либо с другими стилистически окрашенными репликами, например:
Характерное словечко "милок", например, является маркированным элементом речевой характеристики старушек:
Часто герои анекдотов не понимают и комически интерпретируют незнакомые слова (обычно это неологизмы и заимствования): например, "Спартак", "филателист" и т.п. (см. №№ 72* - 74*).
Использование слэнговой лексики, в частности, блатного жаргона, обычно контрастирует с тематикой анекдота: например, зэк общается с детьми или выступает в шоу-программе ( №№ 75* - 77*). Жаргонные выражения комично выглядят в речи и описании персонажей, далеких от "блатной" тематики: сказочного деда, Штирлица, Чебурашки, (№№ 78* - 80*).
Жаргонная лексика играет важную роль в анекдотах о хиппи, наркоманах и панках (или "пункерах"). Как известно, в таких социальных молодежных группировках складывается свой особый разговорный язык. Анекдот пародирует эту языковую систему, соотнося ее элементы с нейтральным разговорным стилем (№№ 81*, 82*,83*, 84*), с официально-деловым (№ 85*) или литературно-художественным (№ 86*). Такие анекдоты чаще рассказывают люди, имеющие какое-либо отношение к этим социальным группам.
Особую группу лексики составляют матерные слова и выражения. Как отмечает Б.А. Успенский, "табуированности матерщины и соотнесенных с нею слов нисколько не противоречит употребление такого рода выражений в рамках антиповедения, обуславливающего нарушение культурных запретов".
Склонность персонажа к такому проявлению антиповедения может быть прямо выражена в тексте анекдота, например: "Одна ворона страшно любила матом ругаться..."(№ 87*), либо выявляться в цикле сюжетов об одном персонаже: таков, например, поручик Ржевский (№ 88*, 89*).
Мат как не знакомая, не свойственная персонажам лексика входит в "ключевые фразы" анекдотов, придавая им особую комичность и выразительность (№№ 90*, 91*, 92*).
Матерные фразеологизмы в анекдотах получают новую трактовку, будучи истолкованы буквально (№№ , 93*, 93*, 95*, 96*).
Употребление матерной лексики далеко не всегда связано с соответствующей тематикой. Еще Ф.М. Достоевский писал, что "народ сквернословит зря, и часто не о том совсем говоря". Как показывает современный материал, это утверждение верно примерно для половины случаев .
В анекдотах широко используется и другая экспрессивная лексика: как сниженная (например, "косорыловка", "гадина", "битюг", "поганый", "выпендриваться", "набраться" и т.п.), так и возвышенная ("радость моя", "совершенно замечательный", "современнейший", "прекрасный" и т.п.), а также многочисленные междометия типа "Ах!", "Ой!", "Бум!", "Раз!", "Тра-та-та!" и т.п.
Как уже отмечалось, характерной чертой анекдота является употребление глаголов, описывающих действия персонажей, в настоящем времени. Использование их в форме прошедшего времени (за исключением экспозиции сюжета), как правило, свидетельствует о пародийности анекдота. Так, например, чаще всего в форме прошедшего времени описываются действия Штирлица, поручика Ржевского.
Некоторые анекдоты пародируют морфологические особенности других языков или соответствующих диалектов русского языка, например:
Прапорщик одной из частей, размещенных в Литве, выходит во двор
В Узбекистан приезжают деятели культуры
Сами по себе тюркские собирательные существительные или балтийские суффиксы ничуть не смешны. Они становятся комичными, будучи перенесены в русский язык, то есть в иную языковую систему.
Комическая суть анекдота может быть выражена омофонами:
Едет крокодил Гена на велосипеде
Иногда персонажи создают ложную этимологию заимствованных и иноязычных терминов, ориентируясь на их звуковую форму (№№ 97*, 98*, 99*). Подобное толкование значения слова, по сути, пародично по отношению к истинному морфологическому анализу.
Как отмечалось в I главе, анекдот может пародировать омофонию. Всем известно, что некоторые слова могут звучать одинаково и при этом иметь разное значение и по-разному обозначаться на письме . Многие анекдоты обыгрывают подобные пары слов. Но встречаются и такие примеры:
Штирлиц и Борман бежали вприпрыжку. В "Припрыжке" давали свежее пиво.
Штирлиц выбежал из гестапо и посреди улицы сел враскорячку. Раскорячка зажужжала и поехала.
Штирлиц впопыхах застрелил Мюллера. Наутро в Попыхи приехал взвод карателей.
См. также пример №167 (стр. 19).
Образование от существительных соответствующих наречий не противоречит словообразовательным принципам русского языка, например: "на смерть" - "на смерть", "по утру" - "поутру" и т.п. В подобных случаях производное слово позволяет без особых затруднений обнаружить производящие слова. Наречия же типа "враскорячку", "впопыхах", "навзничь" и т.п. образованы от связанных производящих основ, то есть от корневых морфем, не употребляемых самостоятельно, а существующих только в составе других слов ("раскорячиться", "запыхаться", "возникнуть" и т.п.) Анекдот как бы испытывает словооброзовательную систему на прочность и заостряет внимание на таких ее "слабых местах".
Подражание акценту, характерному для представителей разных народов - одна из основных черт речевых характеристик таких персонажей. Рассказчики чаще воспроизводят акцент украинцев, кавказцев, евреев, а также немцев, японцев и китайцев (№№ 100* - 102*). При этом в анекдотах, например, об американцах, англичанах, французах, поляках или молдаванах (из числа рассматриваемых нами записей) подражания их произношению нет. Объяснить причины такого различия, очевидно, могло бы специальное исследование, включающее целенаправленное собирание материала.
Нам иногда приходилось слышать от исполнителей: "Вот хороший анекдот, его по-украински надо рассказывать - жалко, я так не умею..." - В некоторых случаях такие рассказчики предпочитают воздержаться от воспроизведения текста и ограничиться пересказом сюжета. Передразнивание акцента Ю.Н. Тынянов называл речевой пародией, указывая, в частности, на тургеневского Пигасова как на пример такого пародиста (как известно, Пигасов передразнивал украинский язык). Примечательно, что в числе как бы "ответных" анекдотов, в которых персонажи-украинцы смеются над русским языком, есть и сюжет именно на тургеневскую тему:
Хохол приехал в Москву в институт поступать
Такое пародирование языка или диалекта может быть сюжетно приурочено к конкретному лицу: так, например, пародируется акцент Кашпировского (№ 103*), диалектное оканье Горького (№ 104*).
Высмеивание диалектных особенностей произношения - традиционное фольклорное явление, оно было популярно издавна и отражено в многочисленных старинных присловьях и анекдотах.
В анекдоте может быть обыграна не только омофония (см. выше), но и приблизительное созвучие слов, соотнесенных с разными семантическими рядами, например:
Могут пародироваться звуки, издаваемые животными (см. №№ 105*, 106*, 107*), а также звукоподражания типа "бум":
Подобные явления можно назвать звуковым пародированием. К этому же типу относятся, в частности, и интонационные пародии: Ю.Н. Тынянов называл этот метод пародии "простейшим и сильнейшим".
Использование особой интонации и тембра голоса может быть одним из средств речевой характеристики персонажей. Так, например, рассказчики воспроизводят индивидуальные голосовые особенности Ленина, Сталина, Брежнева, Горбачева, Кашпировского - интонации этих людей действительно характерны и ярки. Особое внимание при этом уделяется речевым дефектам. Пародируются также интонации киногероев: Холмса и Ватсона, Наташи Ростовой и поручика Ржевского; в анекдотах про Штирлица, как правило, воспроизводятся интонации Ефима Копеляна, произносящего реплики за кадром (иногда рассказчик прямо говорит: "... И тут такой голос Копеляна за кадром...") Своеобразны интонационные характеристики таких персонажей, как грузин, еврей, чукча, англичанин, "голубой". Степень точности воспроизведения индивидуальных и национальных особенностей интонации во многом зависит от мастерства рассказчика.
Интонационное пародирование обязательно используется при рассказывании анекдотов о заиках. Существуют анекдоты, весь комизм которых состоит в интонационной окраске "ключевой фразы" (некоторые исполнители называют их анекдотами "новой волны" или панковскими). Письменная фиксация таких текстов затруднительна:
Ю.Н. Тынянов называл интонационную пародию также мелодической. Примером такого пародирования может служить анекдот (№ 108*), где персонаж, к которому обращаются с претензией, воспринимает лишь интонацию повторяющейся фразы и интерпретирует ее как мелодическую основу песенки.
Функция мимики и жестов рассказчика может быть вспомогательной: с их помощью исполнитель описывает ситуацию, характеризует героев. При этом могут воспроизводиться индивидуальные жесты (например, Горбачева) или усиленная жестикуляция, характерная для южных народов (грузин, французов и т.д.)
Некоторые анекдоты пародируют те или иные жесты мимические движения. Как известно, такие анекдоты нужно не столько рассказывать сколько показывать. Письменная фиксация их также затруднительна: достаточно вспомнить анекдоты о том, как четыре придурка задували свечку, или о двух обезьянах - одной вода в рот заливается, а другой - нет. Анекдоты с обыгрыванием мимики и жестов особенно популярны в детской среде.